Зажечь звезду - Страница 56

Мы с Дэйром были безумно похожи. Нет, не в плане внешности, до Дэриэлла мне, при всей его неряшливости, как до звезды, сияющей и несравненной. А вот сотни мелких привычек… Манера одеваться, заплетать косу и говорить, не глядя собеседнику в глаза. Пренебрежение общепринятыми правилами и уважение к чужим тайнам. Любовь к старым сказкам, черному цвету и травяному чаю… Список можно было продолжать и продолжать. Наверное, это естественно — подражать своему кумиру, наставнику и «почти-старшему-брату» в одном лице. Единственное, пожалуй, что я не копировала сознательно, просто так вкусы совпали — пристрастие к яблокам и корице в любом виде. Его маленькая кухня насквозь пропахла сладковатой пряностью, и мне это всегда безумно нравилось.

Дэйр заварил чай, и мы сели за стол. Вопреки обыкновению, целитель был очень разговорчив и с дотошным, почти болезненным интересом выспрашивал у меня подробности жизни за последние два года. Было заметно, что он старался всеми силами избежать упоминания о Максимилиане и моей к нему «болезненной» привязанности. Но я прекрасно понимала целителя. Мы слишком долго не виделись, чтобы сейчас поднимать конфликтные вопросы.

И все же, открытое игнорирование таких важных событий меня задевало. Бездна, я слишком любила Дэйра, чтобы просто забыть о его мнении, пусть даже и нелестном!

— А как у тебя дела? — я аккуратно подцепила ложкой прозрачно-золотистый яблочный ломтик с темными крапинками корицы. Алхимик — он и в кулинарии алхимиком остается. Такое внимание к деталям…

— Как обычно, — пожал он плечами, наматывая на палец косую челку. Пряди были разной длины, некоторые спускались ниже подбородка, и во время работы Дэйр всегда закалывал их наверх, чтобы не мешались. Подравнивал он ее раз в месяц, несмотря на то что после этого каждый раз два-три дня мучился головной болью. У него как у целителя волосы были особенно чувствительные, и если Лиссэ отделывалась слабым ощущением жжения, то Дэриэлл вкушал все прелести стрижки по-аллийски. — Лаборатория, пациенты, книги. Недавно у меня была размолвка с Лиссэ.

— А по поводу?

— Госпожа Ашель Эльнеке решила в очередной раз заняться моим воспитанием, — довольно едко, в противовес обычному мягкому тону, замеитил Дэриэлл. — Мне кажется, Нэй, забавно слышать от существа, которое младше тебя на семь с лишним тысяч лет, что ты ведешь себя, как ребенок. Разумеется, я понимаю, что в детях она разбирается и в воспитании тоже, уже и внучку вырастила, но меня-то зачем мучить? Право, меня легче убить, чем перевоспитать.

— И чего она такого наговорила, что ты до сих пор кипятишься? — у Дэриэлла не было привычки дергаться по пустякам, а значит Лиссэ наступила на одну из «любимых мозолей». На которую?

— Она посоветовала мне, наконец, наладить отношения с семьей, — произнес Дэриэлл на удивление ровно. Как будто он не сказал ничего особенного.

Так я и поверила.

Собственно, семьи у Дэйра не было. Мать погибла при загадочных обстоятельствах, когда он едва достиг совершеннолетия, переступив рубеж в девяносто четыре года. И кому могла помешать юная — всего двести сорок лет — золотоволосая красавица, не думавшая ни о чем, кроме балов и ухажеров? Тем не менее, Дэйр остался один, без родных и близких. Отец… Он признал сына — с опозданием почти в сотню лет, из жалости. Так Дэриэлл стал «принцем» без права наследования. Условно, конечно — никаких принцев и принцесс у аллийцев не было, только правитель и его преемник.

Но не об этом речь

Что же касается Дэриэлла, он обретался в Кентал Артей в качестве то ли паршивой овцы, то ли бесплатного аттракциона, а потом случилось нечто, заставившее его бежать в Кентал Савал. Нечто, навсегда искалечившее душу… Дэйр не рассказывал об этом, но я знаю, что он подозревал кого-то из кровных родственников. Возможно, сестру — наследницу престола и гордость Пределов, Меренэ эм-Ллиамат. Она была старшей, была рождена в браке, но… обычно преемниками становились сыновья. Пусть и незаконные. За всю историю у аллийцев была только одна королева, и она оставила после себя не самые приятные воспоминания.

Меренэ опасалась, что Дэриэлл займет ее место — и относилась к нему соответственно. Как к врагу. Травля длиною почти в восемь тысяч лет… Если бы не въевшийся в кровь закон, запрещающий убийство пророков и целителей, то Дэйр давно был бы мертв. Леарги знал о том, что творит его дочь, но не вмешивался в «дрязги детей». Он был плохим отцом, но хорошим правителем: поддержи Леарги сейчас сына хоть в малости, и в будущем целитель может стать причиной раскола в Пределах. Кое-кто был не прочь сменить династию или усадить на трон марионетку, чтобы развязать восстание, им нужно было только «знамя» — еще один претендент на трон. Меренэ, при всех ее недостатках, прекрасно справилась бы с ролью повелительницы, в отличие от Дэриэлла.

Погибшая мать, завистливая сестра и равнодушный отец. Не удивительно, что Дэйру было неприятно было говорить о родственниках.

— Э-э… еще чаю? — выдавила я из себя, старательно отводя глаза. Дэриэлл не любил, когда ему лезли в душу. И тем более, когда его жалели.

— Да нет, мне уже хватит, — целитель задумчиво звякнул ложкой об краешек чашки. Звук вышел нелепый, оборванный. Стекло не должно так звенеть.

— Ты сейчас в лабораторию?

— Нет, — целитель отчего-то запнулся. — Я хотел предложить тебе прогуляться.

Мы с Дэйром долго бродили по окрестностям, болтали о чем-то вечном и сиюминутном попеременно, а я все никак не могла выкинуть из головы мысли о его семье. Родственнички, в бездну их… Все они, кроме Меренэ, были знакомы мне только по портретам и рассказам. Наследница на моей памяти несколько раз приезжала в Кентал Савал, всегда тайком и без подобающей свиты. Они с Дэриэллом надолго запирались в гостиной, скандалили — яростно, но всегда шепотом, словно боялись, что их подслушают. А потом Меренэ убиралась восвояси — пылая гневом, четко печатая шаг.